Единообразное применение закона

Комментарии к СТ 391.9 ГПК РФ

Статья 391.9 ГПК РФ. Основания для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора

Комментарий к статье 391.9 ГПК РФ:

1. Комментируемая статья содержит кардинально новое положение об основаниях отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора; ГПК РСФСР (в ред. 1995 г.) предусматривал несколько иные основания для отмены судебного постановления в надзорном порядке: 1) неправильное применение или толкование норм материального права; 2) существенное нарушение норм процессуального права, повлекшее вынесение незаконного судебного постановления (ч. 1 ст. 330).

Действующий ГПК РФ назвал не просто незаконность судебного постановления, но существенные нарушения закона, а в ст. 387 в редакции Федерального закона от 4 декабря 2007 г. N 330-ФЗ прямо сказано, что без устранения судебной ошибки, имевшей место в ходе предшествующего разбирательства и повлиявшей на исход дела, невозможны восстановление и защита существенно нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защищаемых законом публичных интересов.

В редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 353-ФЗ из списка оснований для отмены или изменения судебных постановлений (ст. 387 ГПК РФ) исключено указание на существенные нарушения норм материального или процессуального права, повлиявшие на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а перечень оснований дополнен нарушением единообразия в толковании и применении судами норм права. В новой редакции комментируемая статья повторяет положения ст. 304 АПК РФ. Иными словами, произошла унификация подходов арбитражного и гражданского процессуального законодательства к основаниям отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора.

2. Первым основанием для отмены или изменения судебного постановления является нарушение прав и свобод человека и гражданина, гарантированных Конституцией РФ, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации. Речь идет о нарушении фундаментальных прав и свобод граждан и организаций, нарушение которых несовместимо с конституционными принципами, с международно-правовыми стандартами защиты прав человека и основных свобод, в том числе права на справедливое судебное разбирательство независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, в разумный срок (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Вторым основанием для отмены или изменения судебных постановлений является нарушение прав и законных интересов неопределенного круга лиц или иных публичных интересов (о защите прав и законных интересов неопределенного круга лиц, а также публично-правовых образований см. комментарий к ст. ст. 45, 46 ГПК РФ).

Третьим основанием для отмены или изменения судебного акта является нарушение единообразия в толковании и применении судами норм права, т.е. того подхода в применении и толковании норм права, который до рассмотрения конкретного дела в Президиуме Верховного Суда РФ был выражен, например, в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики, а также в постановлениях Президиума Верховного Суда РФ по конкретным делам. Данное основание для отмены судебных постановлений в надзорном порядке крайне важно для обеспечения единообразия судебной практики и позволяет говорить об определенной прецедентности постановлений Президиума Верховного Суда РФ.

www.gpkod.ru

Единообразие практики по гражданским делам: невозможное возможно

В середине августа в Москве Исследовательский центр частного права им. С.С. Алексеева при Президенте РФ совместно со Школой права «Статут» провели научно-практическую конференцию «Обеспечение единообразия судебной практики по гражданским делам». Бывшие ВАСовцы и более 200 юристов со всей России собрались, чтобы обсудить, что такое единообразное право-применение и можно ли его достигнуть в обозримом будущем в России.

Организаторы сильно рисковали, назначив дату конференции в разгар отпускного сезона. Но заявленная тема и именитые докладчики обеспечили успех мероприятию. Среди спикеров были оба председателя упраздненного ВАС РФ — Вениамин Яковлев и Антон Иванов, судьи в отставке — Александра Маковская и Сергей Сарбаш, бывшие сотрудники аналитических подразделений высшей судебной инстанции. Зал был не просто полон, он не смог вместить всех желающих, а предварительная регистрация была завершена задолго до назначенной даты.

Актуальность и значимость темы подтвердил и В. Яковлев, советник Президента РФ, председатель ВАС РФ в отставке, в своем вступительном слове: «Все юристы должны быть озабочены единством права. Особенно единством судебного права, потому что правосудие по гражданскому праву есть закон в действии». В результате вопрос о том, достижимо ли вообще единообразие практики по гражданским делам, стал одним из самых обсуждаемых на конференции.

Единообразие судебной практики: миф или реальность

Идея обеспечения единообразия практики по гражданским делам была основным мотивом для тех значимых изменений, которые произошли в прошлом году. Напомним, что в августе 2014 г. прекратил свою деятельность ВАС РФ. А началось все с того, что еще в 2013 г. прозвучала идея о том, что подходы к разрешению споров с участием как граждан, так и организаций должны быть общими. Сенаторы наперебой заявляли, что нередки ситуации, когда правовые позиции высших инстанций различаются, и что такая ситуация недопустима. Популярной стала идея, что объединение судов позволит унифицировать судебную практику и обеспечить общие подходы к рассмотрению дел в судах.

В скором времени эта дискуссия перешла в СМИ. Обыватели стали рассуждать о том, что такая ситуация, когда арбитражные суды и суды общей юрисдикции по-разному толкуют одни и те же нормы, неприемлема. А вот эксперты были осторожнее в высказываниях. Своим мнением по этому поводу с участниками конференции поделился профессор РШЧП, к.ю.н., партнер юридической компании «Пепеляев Групп» Роман Бевзенко: «Сомнительно, что одни и те же нормы Гражданского кодекса можно применять одинаково к отношениям только между компаниями (b2b-контракты), между компаниями и гражданами (b2c-контракты) и только между гражданами (с2с-контракты). Приведу пример. Я попытался найти в первой части Гражданского кодекса все нормы, в которых сказано, что общее правило такое-то, но если стороны — коммерсанты, то оно работает иначе. 23 таких случая нашлось только в общей части Гражданского кодекса. Этот опыт наглядно показывает, что тезис о едином гражданском праве для сделок граждан и для коммерческих сделок не выдерживает статистического испытания». Законодатель сам отступает от идеи единого правового регулирования коммерческих сделок и сделок граждан и сознательно уходит от идеи одинакового толкования норм арбитражными судами и судами общей юрисдикции. Особенно заметна эта разница в подходах при рассмотрении споров о неустойке. Например, знаменитое дело компании «Школьный мир» (постановление Президиума ВАС РФ от 13.01.2011 № 11680/10 по делу № А41-13284/09) и постановление Пленума ВАС РФ от 22.12.2011 № 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации». «Идея, которая была заложена в этих делах и потом была отражена в постановлении Пленума, очень проста, — поясняет Р. Бевзенко. — В коммерческих спорах суд сам не может снижать неустойку. Но если есть ходатайство от ответчика, в котором он просит снизить неустойку, то положительное решение возможно, хотя это достаточно редкая ситуация — настолько редкая в коммерческих отношениях, что Пленум ВАС РФ дважды использовал формулировку „в исключительных случаях“. То есть дал рекомендацию: не надо, не снижайте, в коммерческих спорах этого быть не должно».

При этом в мае 2013 г. Верховный суд утвердил Обзор судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств (утв. Президиумом ВС РФ 22.05.2013). В нем Верховный суд согласился с позицией ВАС РФ и отметил, что снижать неустойку суды общей юрисдикции сами не должны — об этом должен попросить гражданин. То есть сначала ВАС РФ поменял свою позицию по поводу толкования норм о неустойке, а следом за ним это сделал Верховный суд. Судебная практика вроде бы уже выработала единый подход. Однако 8 марта 2015 г. был принят Федеральный закон № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации», где в новой редакции ст. 333 ГК РФ сказано, что в коммерческих спорах снижение неустойки возможно только по заявлению стороны и только в исключительных случаях, но распространяются эти правила только на организации. Граждан эти изменения не коснулись. В результате возникла ситуация, когда обе высшие судебные инстанции выработали единый подход к толкованию нормы, а законодатель этот подход не поддержал.

«Обращаю ваше внимание, что Верховный суд сам охотно подхватил эту тенденцию и своей практикой красиво всем показал, что никакого единообразия не было и быть не может, — продолжил Р. Бевзенко. — Яркое тому подтверждение — первый вопрос в Обзоре судебной практики Верховного суда № 2 за 2015 г. Вопрос был о том, как быть с банковской комиссией. Суд ответил, что для граждан все комиссии ничтожны, а для коммерсантов, если комиссия похожа на проценты, то это проценты, и относиться к ней следует как к процентам». Верховный суд в этом случае заимствовал правовую позицию Президиума ВАС РФ из информационного письма № 147 о спорах по b2b-кредитам (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 147 «Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре». — Прим. ред.) и информационного письма № 146 по спорам по потребительским кредитам (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров». — Прим. ред.). Выходит, что миф о единообразии не поддерживал и сам Верховный суд.

Единообразие — правовая определенность

В зале оправданно усомнились в том, что единообразие — это сведение к общему знаменателю практики по предпринимательским спорам и спорам с участием потребителей. Прозвучало мнение, что единообразие должно достигаться, с одной стороны, внутри практики по предпринимательским спорам, с другой — внутри практики по спорам с участием потребителей.

Согласился с этим и В. Яковлев: «Единообразие судебной практики — это единообразное понимание, толкование и применение норм права, а не когда все дела решаются одинаково. Ценность и сущность права заключается в том, чтобы вносить в общественные отношения состояние определенности. Эта определенность присутствует или отсутствует в деятельности судов. Если единообразия нет в судебной практике, то права нет. Поэтому обязательно должны существовать механизмы обеспечения этого единообразия».

Р. Бевзенко уточнил, что не отстаивает идею о том, что единообразие практики заключается в одинаковом решении дел судами общей юрисдикции и арбитражными судами. «Единообразие для меня — когда высший суд высказался и вся система решает дела именно так», — пояснил спикер, напомнив всем известное выражение о том, что когда два одинаковых дела решены двумя судами по-разному, то это означает, что как минимум одно из них решено неправильно. «Как практикующему юристу, мне хотелось бы во время консультации уверенно сказать своему клиенту, что будет так и только так, потому что такое разъяснение дал Верховный суд. Пока, к сожалению, я так сказать не могу», — объясняет Р. Бевзенко.

Постановления Пленума — антибиотик для права

Немало споров возникло на конференции вокруг того, нужны ли вообще российскому праву инъекции в виде постановлений Пленума Верховного суда. Проработавший семь лет в аналитическом подразделении ВАС РФ Р. Бевзенко сам написал немало постановлений Пленума, был разработчиком этих проектов и всегда считал странным, что высший суд высказывает свое абстрактное суждение по тем или иным вопросам, не опираясь на конкретное дело. По его мнению, абстрактные нормы вне связи с какой-то конкретной юридической ситуацией должен формулировать парламент. «Суд — правотворец, — отмечает при этом Р. Бевзенко. — Работает, оттачивает нормы, которые принял (или не принял) парламент, и своими интерпретациями, расширительным толкованием, аналогией в делах создает право. С этим невозможно спорить».

Эксперт предлагает обратиться к истории возникновения идеи постановлений Пленума, которая восходит ко временам Октябрьской революции. Тогда в результате классовой борьбы народными судьями часто становились люди, далекие от юриспруденции — матросы, рабочие, крестьяне. Верховный суд РСФСР, который состоял из юристов, поддержавших советскую власть, понимая сложность ситуации, был вынужден давать разъяснения по вопросам применения различных норм законодательства судьям без образования. Отсюда и появились постановления Пленума. «Нужны ли они теперь?» — сомневается Р. Бевзенко, считая эти документы сильнейшими антибиотиками — небезобидным средством развития российского права. По его мнению, постановления Пленума лишают практиков возможности творческого поиска новых решений. Они имели бы смысл, если бы объясняли правовые и политические мотивы разъяснений, как это происходит в Конституционном суде.

Бывшие ВАСовцы поддержали коллегу лишь отчасти и сошлись во мнении, что отказываться от обобщающих постановлений Пленума пока рано. «Нужно разделять вопрос формы и содержания, — считает ассистент кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, к.ю.н. Андрей Ширвиндт, — форма необычная, согласен. Но содержание — это абстрактное толкование права. Разве никто кроме наших судов этим не занимается? Вспомним хотя бы США с их трактовкой брака. Сейчас происходит некая конвергенция. Международные суды у нас уже перехватили эти полномочия — Евразийский суд, Европейский суд по правам человека. Теперь многие суды делают себе такие обобщения практики по итогам года. Судебная власть, которая не признает за собой полномочия давать абстрактные толкования, — это не власть. Поэтому постановления Пленума в такой необычной форме — это совершенно естественная и наиболее удачная правовая находка».

С. Сабаш, д.ю.н., профессор РШЧП, судья ВАС РФ в отставке, видит в постановлениях высших судебных инстанций мощный практический инструмент: «Если к юристу приходит клиент за бизнес-советом, например, может ли он сделать такой-то залог, то практикующий юрист в любом правопорядке в первую очередь обратится к судебной практике. Сейчас юристы оказываются в очень сложной ситуации, когда не могут ответить на вопрос однозначно, потому что в одних регионах так, в других по-другому, а Верховный суд пока не высказывался по этому вопросу». По мнению С. Сарбаша, надзорная практика в бытность ВАС РФ, отвечая на частные, но очень важные вопросы, имела огромное практическое значение. Бывший судья считает, что Верховный суд мог бы сейчас активизировать эту деятельность, чтобы и в его определениях была конкретная позиция по толкованию конкретных вопросов.

В. Яковлев убежден, что в данный момент на уровне Верховного суда это невозможно — процедура не позволяет: «Верховный суд работает в режиме коллегии — 21 судья, а в производство поступает 21 000 дел в год. Переварить такой объем невозможно. В Верховном суде должен быть только надзор, никакой кассации, и только для того, чтобы надзорная инстанция вырабатывала правовые позиции. Тогда будут условия для формирования единообразной практики российской судебной системы».

Новые положения о сделках в разъяснениях Верховного суда

Обсуждая вопросы единообразия судебной практики, участники конференции не могли не затронуть недавнее постановление Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — постановление № 25). Своим мнением об удачных и неудачных разъяснениях новых положений о сделках поделился Андрей Егоров, первый заместитель председателя Совета Исследовательского центра частного права при Президенте РФ. Подробный анализ этого постановления на конференции был любопытен именно тем, что проводили его бывшие ВАСовцы, которые сами «съели собаку» на составлении подобных документов. С этой точки зрения было интересно услышать от А. Егорова, какие линии реформирования Гражданского кодекса Верховному суду удалось довести до логического завершения, с какими разъяснениями ВАС РФ он согласился, а какие моменты истолкованы не совсем удачно.

Например, докладчик похвалил п. 93 постановления № 25 о норме п. 2 ст. 174 ГК РФ, которая породила риск того, что любые невыгодные сделки могут быть объявлены недействительными. В постановлении № 25 этот недочет урегулирован так: сделка должна явно ущемлять интересы представляемого и другая сторона должна это знать. «Эту норму впервые объяснил ВАС РФ, Верховный суд повторил и добавил от себя, — комментирует А. Егоров. — Именно это должно было быть включено в Кодекс». А вот в п. 98 А. Егоров усмотрел неудачное толкование: «Верховный суд говорит, если сделка была совершена под влиянием насилия или угрозы, то ее можно оспорить. При этом не важно, кто угрожал — контрагент по сделке или иное лицо. Если бы здесь стояла точка, то это была бы классика разъяснений. Но Верховный суд продолжает: при условии, если „другая сторона сделки знала об этом обстоятельстве“. А это уже целая история».

Урегулирование потестативных условий

Потестативные условия много лет были проблемой российской судебной системы. Разработчики поправок в Гражданский кодекс хотели запретить заключение сделки под условиями, которые зависят преимущественно или исключительно от воли одной из сторон. По этому поводу разразился большой спор, было много критики. Кому-то не нравилось слово «исключительно» — не нужно душить оборот. Другим не нравилось слово «преимущественно». В итоге в Гражданском кодексе потестативные условия появились только в норме об исполнении обязательств (ст. 327.1 ГК РФ), а не в общей норме о сделках, совершенных под условием (ст. 157 ГК РФ).

Верховный суд внес определенность в эту ситуацию. В абзаце 2 п. 52 постановления № 25 говорится, что условия могут зависеть от воли одной из сторон: «По смыслу пункта 3 статьи 157 ГК РФ не запрещено заключение сделки под отменительным или отлагательным условием, наступление которого зависит в том числе и от поведения стороны сделки (например, заключение договора поставки под отлагательным условием о предоставлении банковской гарантии, обеспечивающей исполнение обязательств покупателя по оплате товара; заключение договора аренды вновь построенного здания под отлагательным условием о регистрации на него права собственности арендодателя)».

А. Егоров уточняет, что Верховный суд не разделяет условия на чисто потестативные и просто потестативные: «В качестве примера Верховный суд приводит то, что я называю просто потестативными условиями, которые так или иначе зависят от воли участников, но не только от нее (подарю дочери дом, если она выйдет замуж, привлеку для выполнения каких-то работ, если выиграю тендер, и пр.). При таком понимании — это позитивное разъяснение».

Сделки с согласием и без: «Согласен, если…»

С сентября 2013 г. действует ст. 173.1 ГК РФ о недействительности сделки, совершенной без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления. В пункте 56 постановления № 25 Пленум Верховного суда указывает, что лицо, дающее предварительное согласие, в праве дополнительно указать условия, на которых это согласие дается. «В пункте 3 ст. 157.1 ГК РФ сказано, что „в предварительном согласии на совершение сделки должен быть определен предмет сделки, на совершение которой дается согласие“, — уточняет А. Егоров. — Интересно, что в проекте было расписано все подробнее: предмет, существенные условия и пр. Но сделки очень разные — сделки по отчуждению общего имущества супругов, согласие на перевод долга, согласие на субаренду и пр. Выработать единую норму, которой можно было бы охватить все существующие виды согласий, очень сложно. Поэтому решили ограничиться таким размытым предметом. Верховный суд разъясняет, что когда ты даешь согласие на сделку, напиши условия своего согласия».

По мнению А. Егорова, сомнения вызывает п. 57 постановления № 25 про отзыв предварительно данного согласия. «Это очень сложный момент, — считает спикер. — В Германии вопрос о возможности отзыва предварительного согласия решается в зависимости от отношений между сторонами, дававшими согласие». Верховный суд дает более простое решение: отозвать предварительное согласие можно всегда, во всех случаях, но при условии возмещения убытков. А. Егоров считает, что такое разъяснение может оказаться несправедливым. В подтверждение он приводит несколько примеров: «Если арендодатель отзывает свое предварительное согласие на субаренду, то подсчитать убытки не так просто, и многие из них окажутся некомпенсируемыми. Второй пример: муж дал согласие на продажу общего объекта недвижимости, а потом передумал. Выходит, он тоже должен компенсировать убытки жене? И таких примеров много. Очень интересным было бы понять мотивы Пленума, когда он давал такие разъяснения».

Возражать против иска можно всегда?

А. Егоров обратил внимание на последний абзац п. 71 постановления № 25, касающийся исковой давности: «Возражение ответчика о том, что требование истца основано на ничтожной сделке, оценивается судом по существу независимо от истечения срока исковой давности для признания этой сделки недействительной». Спикер обратил внимание на одно важное противоречие. Из содержания этого пункта не понятно, может ли исковая давность применяться к искам о признании и присуждении. В Гражданском кодексе сказано, что в случае, если сделка ничтожна, можно предъявить требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки. Это иск о присуждении, исковая давность по нему составляет три года. По иску о признании сделки недействительной срок исковой давности такой же — три года. Получается, что к обоим искам применяется исковая давность. «Это парадоксально, — отмечает А. Егоров. — Не может ничтожная сделка стать нормальной только потому, что прошла исковая давность. Но этот парадокс закрепил Верховный суд. Получается, что подать иск ты не можешь, а возражать против иска можешь всегда».

Председатель упраздненного ВАС РФ А. Иванов отметил, что возможность легализовать сделки за истечением срока давности серьезно нарушает принцип правовой определенности: «Вот у меня было дело, основанное на декрете Совета народных комиссаров, подписанного Ульяновым-Лениным, о том, что порту Санкт-Петербурга был предоставлен земельный участок. Как с этим быть? » А. Иванов считает, что Верховный суд поступил так сознательно.

Коррекция ничтожности и оспоримости

В пунктах 74, 75, 76 постановления № 25 Верховный суд корректирует позицию законодателя, который сменил презумпцию ничтожности сделок, которые нарушают закон, на презумпцию их оспоримости (ст. 168 ГК РФ). Так, Верховный суд вводит ряд дополнительных критериев для того, чтобы вернуть ситуацию к истокам, разъясняет, что в большинстве случаев, если сделка нарушает закон, она все же является ничтожной, а не оспоримой. В пункте 74 есть абзац: «Договор, условия которого противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, может быть квалифицирован как ничтожный полностью или в соответствующей части, даже если в законе не содержится прямого указания на его ничтожность. Например, ничтожно условие договора доверительного управления имуществом, устанавливающее, что по истечении срока договора переданное имущество переходит в собственность доверительного управляющего». «Здесь должен бы применяться п. 1 ст. 168 ГК РФ про оспоримость, — поясняет А. Егоров, — но Верховный суд дает понять, что существо регулирования трогать не надо».

В пункте 75 говорится о том, что сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет, установленный законом, является ничтожной как посягающая на публичные интересы, например, сделки о залоге или уступке требований, неразрывно связанных с личностью кредитора (п. 1 ст. 336, ст. 383 ГК РФ), сделки о страховании противоправных интересов (ст. 928 ГК РФ)». Это возможность для судов истолковать ту или иную норму как явно выраженный запрет. «Мне не нравится, что теперь написано в постановлении № 25 о явно выраженном запрете, — говорит А. Ширвиндт, — в Концепции (Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации» 2009 г. — Прим. ред.) хотели другого: „Если сделка нарушает явно выраженный запрет, то только тогда можно применять статью 168 ГК. Если она не нарушает явно выраженный запрет, то она вообще не может быть оспорена как противозаконная“. Теперь же написано, что если явно, то сделка ничтожна, а если не явно, то это оспаривайте по второму кругу. Если так цепляться за слова, получается, что сейчас ст. 168 ГК РФ раздулась даже по сравнению с тем, что было до сих пор».

www.eg-online.ru

Разъяснения верховного суда РФ и высшего арбитражного суда РФ как форма судебного надзора

Конституция РФ закрепляет за высшими органами судебной власти Российской Федерации — Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом РФ в качестве важнейших предметов их ведения осуществление надзора за судебной деятельностью нижестоящих судов (ст. 126, 127). В отличие от правосудия, осуществляемого общей и арбитражной системой в силу ст. 118 Конституции РФ, судебный надзор — это вид деятельности, присущий только высшим судам. Высшие судебные органы рассматривают судебные дела в порядке надзора, выступая как органы правосудия, но они осуществляют также особую надзорную деятельность в отношении нижестоящих судов.

Следовательно, Верховный Суд РФ является высшим судебным органом по гражданским, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам общей юрисдикции, осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за их деятельностью и дает разъяснения по вопросам судебной практики. Аналогичны положение и полномочия Высшего Арбитражного Суда РФ. В Федеральных конституционных законах от 7 февраля 2011 г. N 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» и от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» дается конкретизация тех полномочий, которые составляют содержание судебного надзора. К их числу относятся изучение и обобщение судебной практики, анализ судебной статистики, дача разъяснений судам по вопросам применения законодательства Российской Федерации, возникающим при рассмотрении судебных дел. При этом разъяснения, содержащиеся в постановлениях Пленума ВАС РФ, в отличие от Верховного Суда РФ носят обязательный характер для арбитражных судов. Необходимо отметить, что исходящие от суда правоположения (в разъяснениях и указаниях пленумов) являются актами судебной власти в особой сфере ее деятельности. В литературе правильно отмечалось, что разъяснения Пленума ВС РФ по вопросам применения законодательства выступают в качестве актов руководства судебной деятельностью, а не актов правосудия.

См.: Добровольская Т.Н. Конституционные основы правосудия // Органы Советского общенародного государства. М., 1979. С. 284.

Пленум ВС РФ и Пленум ВАС РФ не рассматривают индивидуально конкретные дела, они дают разъяснения по вопросам судебной практики в форме постановлений по материалам изучения и обобщения судебной практики. Постановления Пленумов являются результатом изучения и обобщения судебной практики по отдельным категориям дел и поэтому имеют важную теоретическую и практическую значимость для совершенствования законодательства.

Разъяснения высших судебных органов содержатся не только в постановлениях Пленумов ВС РФ и ВАС РФ, но и в обзорах законодательства и судебной практики, обобщений судебной практики.

Обзоры законодательства и судебной практики являются видом разъяснений, которые включают в себя извлечения из судебных постановлений, вынесенных по делам по спорам, касающимся важнейших правовых проблем, имеющих доктринальное значение, а также ответы на вопросы судов, возникающие в процессе правоприменения. Обзоры утверждаются президиумами высших судебных органов. Европейский суд по правам человека и Конституционный Суд РФ в своих постановлениях ссылаются на обзоры судебной практики Верховного Суда РФ и постановления Пленума ВС РФ как прецедентное право России.

См.: Постановления ЕСПЧ по делам «Коновалов против Российской Федерации», «Филатенко против Российской Федерации» // URL: www.echr.ru.

См.: Определения КС РФ от 20 октября 2005 г. N 351-О, от 17 июля 2007 г. 487-О-О.

Особое место среди разъяснений высших судебных органов занимают обобщения судебной практики, систематическое изучение которой позволяет выявить актуальные проблемы правоприменения действующего законодательства судами при осуществлении правосудия. Установив проблемные вопросы, вышестоящий суд обеспечивает единообразное понимание и применение судами норм права, что способствует повышению эффективности судебной защиты.

Потребность в даче разъяснений обусловливается главным образом трудностями понимания нормативных предписаний и в первую очередь наличием тех вопросов, которые не нашли однозначного решения в законе.

Разъяснения Верховного Суда РФ представляются эффективными как официальная судебная доктрина, ориентир для судей в процессе правоприменения и фактор повышения научно-практического уровня квалификации судейского корпуса. Это форма предзаконодательного моделирования, апробирования и совершенствования правовых норм .

См.: Мадьярова А.В. Место и роль разъяснений Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Красноярск, 2001. С. 10.

Постановления Пленумов по вопросам применения судебной практики в настоящее время обретают все большее юридическое значение. Однако ни в теории, ни в практике до сих пор нет единого мнения относительно их юридической силы и характера для нижестоящих судов, более того, не закреплен даже в общих чертах порядок приведения их в действие (исполнение).

Если мы обратимся к названным выше Федеральным конституционным законам, выяснится, что они не определяют характер разъяснений Пленума ВС РФ, выраженных в форме постановлений.

Реформирование процессуального законодательства актуализировало проблему правовой природы и юридической силы разъяснений высших судебных органов. Как уже отмечалось, в законодательстве на этот вопрос нет однозначного ответа. Так, согласно п. 2 ст. 13 Федерального конституционного закона «Об арбитражных судах в Российской Федерации» Пленум ВАС РФ по вопросам своего ведения принимает постановления, которые обязательны для арбитражных судов в Российской Федерации. Часть 4 ст. 170 АПК РФ определяет, что мотивировочная часть решения может содержать ссылки на постановления Пленума ВАС РФ по вопросам судебной практики.

Следовательно, названные выше законы признают разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ в форме постановлений Пленума по вопросам судебной практики источником права и их обязательность для арбитражных судов.

Как справедливо отметил В.М. Жуйков, такое положение недопустимо, «когда в стране действует одна Конституция Российской Федерации, в которой по отношению к Высшему Арбитражному Суду Российской Федерации и Верховному Суду Российской Федерации в ст. 126 и 127 записано одинаково: эти органы дают разъяснения судам по вопросам, возникающим в судебной практике, а значение таких разъяснений — разное» .

Жуйков В.М. Сравнительный анализ АПК и ГПК 2002 года // АПК и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: Матер. Всерос. науч.-практ. конф. М., 2004. С. 20.

С начала зарождения судебного надзора разъяснения Верховного Суда имели обязательный характер. В Постановлении ВЦИК от 19 ноября 1926 г. о судоустройстве указывалось на общеобязательность разъяснений Верховного Суда для всех судебных учреждений, действующих на территории РСФСР. Данное положение было воспроизведено в Законе СССР от 30 ноября 1979 г. «О Верховном Суде СССР». В Законе РСФСР от 8 июля 1981 г. «О судоустройстве РСФСР» разъяснения, исходящие от Верховного Суда, именовались руководящими. В.М. Лебедев данную ситуацию считает естественной, «поскольку такие разъяснения облечены в форму постановления органа государственной власти» . Кроме того, он делает вывод, что «право Верховного Суда давать руководящие разъяснения есть не что иное, как (в том числе) и право толковать законы. Предоставление такого права высшему судебному органу, т.е. самому квалифицированному правоприменителю, осуществляющему судебный надзор за деятельностью судов, необходимо и оправданно» .

Лебедев В.М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. М., 2000. С. 211.

Правоположения, выработанные Верховным Судом, — это итог обобщения рассмотренных судебных дел по определенной категории. На основе проведенного обобщения Пленум Верховного Суда принимает постановление, в котором дает толкования, разъяснения действующего закона для его единообразного применения судами при рассмотрении дел, формулирует правовые правила в случае установления пробела в законе.

Можно выделить определенные цели, на достижение которых направлены разъяснения пленумов:

выявление смысла законодательства: определение первоначального смысла нормы, заложенного законодателем, и придание нового содержания норме в связи с развитием общества и права;

восполнение пробелов в законодательстве;

разрешение противоречий между нормами равных по юридической силе нормативных актов.

Подтверждением этому может служить Постановление Пленума ВС РФ от 24 июня 2008 г. N 12 «О применении судами норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции». Данное Постановление было направлено, в частности, на изменение порядка применения ст. 336 ГПК РФ , в которой указывалось, что на решения всех судов в Российской Федерации, принятые по первой инстанции, за исключением решений мировых судей, сторонами и другими лицами, участвующими в деле, может быть подана кассационная жалоба, а прокурором, участвующим в деле, может быть принесено кассационное представление. Иными словами, при буквальном толковании ст. 336 ГПК РФ можно было сделать вывод о том, что если прокурор участия в деле не принимал, то он не может приносить кассационное представление, что противоречит ст. 34, 35 и 45 ГПК РФ. Таким образом, Постановлением N 12 Пленум ВС РФ изменил порядок применения ст. 336 ГПК РФ судами общей юрисдикции, обязал последних принимать к рассмотрению кассационные представления прокуроров, не участвующих в рассмотрении и разрешении дела в суде первой инстанции, устранил тем самым противоречия между ст. 34, 35, 45 и 336 ГПК РФ.

Статья 336 ГПК РФ утратила силу с 1 января 2012 г.

В постановлениях Пленума также разъясняются понятия, которые лишь обозначены в законе. Например, в ст. 228 УК РФ предусмотрена ответственность за незаконные приобретение, хранение, перевозку, изготовление, переработку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, но не дано определение этим понятиям. Верховный Суд РФ в Постановлении от 15 июня 2006 г. N 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» указал, что следует понимать под изготовлением, приобретением, хранением и т.д.

Разъяснение законодательства — довольно редкое явление в судебной практике других стран. Такие решения высшего судебного органа были приемлемы только для правовой системы СССР (в настоящий период — России).

Разъяснения пленумов ВС РФ и ВАС РФ справедливо определяются А.В. Теребковым как высшая судебно-правовая конкретизация исходя из понимания конкретизации как способа разъяснений и преодоления неопределенности, а также того, что она дается высшим судебным органом . Как обоснованно отмечается в литературе, толкование в этом случае производится на основе широкого изучения и обобщения юридической практики с учетом положений научной доктрины и поэтому является более «авторитетным», чем казуальное .

См.: Теребков А.В. Юридическая и логическая природа разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации: Дис. . канд. юрид. наук. М., 2006. С. 7.

См.: Безина А.К. Судебная практика в механизме правового регулирования трудовых отношений. Казань, 1989. С. 106.

Верховный Суд принимает руководящие разъяснения на основе оценки практики применения законов судебными органами. В этом случае вывод, сделанный А.Ф. Черданцевым о руководящих разъяснениях Верховного Суда, заслуживает внимания, поскольку проводится граница между разъяснениями закона на основе оценки самого закона и на основе оценки практики применения законов судебными органами.

Именно разъяснения на основе практики применения законов судами становятся сегодня основой руководящих разъяснений пленума высшего судебного органа.

Так, А.Ф. Черданцев отмечает, что «дача нормативных разъяснений базируется на практике судебных органов, связана только с практикой применения законов, преследует цель обеспечить правильное, с точки зрения авторитетного интерпретатора, толкование и применение законов» .

Черданцев А.Ф. Толкование советского права. М., 1979. С. 153.

Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ по вопросам разъяснения применения законодательства имеют обязательную силу для судов.

В соответствии со ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. В связи с этим некоторые ученые пришли к выводу, что обязательный характер постановлений Пленума ВС РФ противоречит принципу независимости судей и подчинения их только закону.

Так, В.М. Лебедев указывает, что такая интерпретация принципа независимости неправильна. Данный принцип направлен на то, чтобы исключить вмешательство со стороны кого бы то ни было в судебную деятельность по отправлению правосудия. Если бы разъяснения закона, которые содержатся в постановлениях Пленума Верховного Суда, могли интерпретироваться как незаконное вмешательство в судебную деятельность, подрывающую независимость судей, то это исключало бы не только их обязательный характер, но и саму возможность дачи таких разъяснений .

См.: Лебедев В.М. Указ. соч. С. 209.

Отстаивая тезис об обязательном характере разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума ВС РФ, В.А. Ржевский и Н.М. Чепурнова отмечают, что «только с помощью руководящих разъяснений Верховный Суд может выполнить функцию обеспечения единообразия в судебной практике, придавая нормативное значение (наряду с принципиальными решениями по конкретным делам) обобщенному опыту деятельности судебных органов» .

Как уже говорилось, в понимании сущности постановлений Пленумов ВС РФ и ВАС РФ нет единства взглядов. Одни ученые придерживаются мнения о нормативном характере положений, содержащихся в разъяснениях пленумов, другие выступают против такого подхода. При этом Г.В. Дроздов справедливо отмечает, что на сегодняшний день большинство ученых не отрицают нормативного характера руководящих разъяснений, исходящих от верховных судов, поскольку официальное толкование закона есть продолжение законотворческой деятельности .

См.: Дроздов Г.В. Правовая природа разъяснений закона высшими органами судебной власти // Советское государство и право. 1992. N 1. С. 70 — 71.

Толкование права в руководящих разъяснениях носит официальный, обязательный (нормативный) характер, разъяснения — основа решений конкретных юридических споров всеми нижестоящими судебными органами. Однако С.Н. Братусь и А.Б. Венгеров обоснованно подчеркивали, что правоположения, выражаемые в процессе конкретизации норм права в судебной правоприменительной деятельности, обладают лишь известной степенью нормативности, т.е. определенной степенью обобщенности и обязательности. Они не имеют всех необходимых структурных элементов нормы права. К их числу они относили отсутствие механизма, обеспечивающего их безусловную реализацию (отсутствует санкция), т.е. нет нигде закрепленного правила, в силу которого несоответствие решения руководящим разъяснениям пленума высших судов являлось бы безусловным основанием для их отмены .

См.: Братусь С.Н., Венгеров А.Б. Понятие, содержание и форма судебной практики. М., 1975.

Обратим внимание, что ссылки на толкование в конкретных решениях, как правило, не приводятся. Формально суд не связан правовой позицией вышестоящего суда, высказанной по аналогичному делу. Однако в условиях действия принципа единообразия судебной практики, если высшие судебные инстанции определили содержание оценочного понятия в той или иной конкретной ситуации, можно предположить, что судьи не будут отступать от этого образца, иначе велика вероятность изменения или отмены соответствующего акта. «Пленумы высших судов выступают не как правоприменяющие субъекты, осуществляющие правосудие, а как управленческий орган с определенными специфическими правотворческими функциями» . Поэтому разъяснения высших судебных инстанций предназначены не только для ознакомления с ними судов, но и для использования в качестве руководства при разрешении аналогичных дел. В этом и заключается их юридическая сила. В частности, В.В. Демидов пишет, что «разъяснения по вопросам практики применения законодательства, основанные на требованиях закона и обобщенных данных судебной практики в масштабах страны. являются ориентиром, подлежащим обязательному учету в целях вынесения законных и обоснованных приговоров, решений, определений и постановлений» . Таким образом, суд, оценивая поведение участников правоотношений, перемещается из области неограниченного усмотрения в область усмотрения разрешенного и дозволенного вышестоящими судебными органами.

Лазарев В.В. Правоположения: понятие, происхождение и роль в механизме юридического воздействия // Правоведение. 1976. N 6. С. 13.

Демидов В.В. О роли и значении постановлений Пленума Верховного Суда РФ // БВС РФ. 1998. N 3. С. 21.

Следовательно, в современной российской правовой системе сложились определенные условия для признания правотворческого характера постановлений Пленумов ВС РФ и ВАС РФ, а также необходимости руководства ими нижестоящими звеньями судебной системы.

Учитывая первостепенную роль разъяснений высших судебных органов Российской Федерации в формировании и соблюдении единообразия судебной практики, необходимы следующие меры:

придать постановлениям пленумов, принятым по результатам обобщения судебной практики, обязательный характер для нижестоящих судов, включив соответствующее указание в законодательство;

внести в Федеральный конституционный закон «О судебной системе в Российской Федерации» дополнение следующего содержания: «Постановления Конституционного Суда, Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда по вопросам толкования нормативного акта, формулирования правоположений в случае отсутствия нормы права или закона являются дополнительным источником права (судебным прецедентом) и обязательны для применения судами Российской Федерации»;

предусмотреть в Федеральном конституционном законе «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» положение, согласно которому постановления Пленума ВС РФ по вопросам своего ведения обязательны для судов общей юрисдикции. Также предоставить судам общей юрисдикции право ссылаться в своих решениях на постановления Пленума ВС РФ по вопросам судебной практики.

Разъяснения высших судебных органов служат серьезной гарантией единообразного применения законов на территории Российской Федерации и имеют важную теоретическую и практическую значимость для совершенствования законодательства.

Безина А.К. Судебная практика в механизме правового регулирования трудовых отношений. Казань, 1989.

Братусь С.Н., Венгеров А.Б. Понятие, содержание и форма судебной практики. М., 1975.

Демидов В.В. О роли и значении постановлений Пленума Верховного Суда РФ // БВС РФ. 1998. N 3.

Добровольская Т.Н. Конституционные основы правосудия // Органы Советского общенародного государства. М., 1979.

Дроздов Г.В. Правовая природа разъяснений закона высшими органами судебной власти // Советское государство и право. 1992. N 1.

Жуйков В.М. Сравнительный анализ АПК и ГПК 2002 года // АПК и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: Матер. Всерос. науч.-практ. конф. М., 2004.

Лазарев В.В. Правоположения: понятие, происхождение и роль в механизме юридического воздействия // Правоведение. 1976. N 6.

Лебедев В.М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. М., 2000.

Мадьярова А.В. Место и роль разъяснений Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Красноярск, 2001.

Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М., 1997.

Теребков А.В. Юридическая и логическая природа разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации: Дис. . канд. юрид. наук. М., 2006.

Черданцев А.Ф. Толкование советского права. М., 1979.

legascom.ru